Здесь опубликованы стихи молодых латышских поэтов в наших переводах. Впервые эта подборка вышла под обложкой альманаха "Орбита 3" осенью 2001 года.

Как прощаться со снегом

Надо прощаться как тот человек, кто стоял посредине замершей Даугавы, на перекрестке рыбацких тропинок. Он стоял целый день и смотрел по сторонам. А потом лыжами вывел по снегу огромное сердце, которое с моста было видно и с берега.
Прощаться со снегом - это как с зимой прощаться. Поэтому лучше всего выбрать полянку в снегу и плюхнуться с тропинки в чистое, белое и мягкое. Аккуратно встать, сделать шаг в сторону и опять плюхнуться. Чтобы показать (изобразить), что сюда упал пораженный орел, нужно несколько раз руками помять по бокам разные стороны снега. Это будут крылья.
_

Здесь самая разборчивая речь –
беседа ветра с листьями. Все остальное – звуки, голоса –
стремится к тишине, подвластное
негласному закону здешней атмосферы.
Даже рупор, динамик, что по старой традиции
разносит бодрые мотивы над парком,
доносится как будто издалека.
_

Всё пешком,
не стою на остановках,
не звоню
из телефонных будок,
если нечем
протереть трубку или
не прикладываю
тогда к уху,
в кафе теперь
не могу обедать -
а раньше передавали
кружку по кругу,
брезгую дышать,
если людно,
брать сдачу,
заводить беседы,
чужие руки
не пожимаю,
свои - мою часто,
плюс еще
один минус -
пробовал счет открыть -
не могу подпись
одинаково поставить
даже два раза,
у меня поэтому
никогда не будет
своего дела,
а как ваши дела?
Обхватывая сказанное
ногами, садясь верхом
на своего пони, понимаю -
кажется, у наших детей
не будет инициалов -
как мы присоединим
к своим фамилиям
другие имена -
не представляю..
_

Как рождается слеза. Может ли кто-нибудь это сказать. Можно ли это сказать, раскладывая журавлей в шкафу. Можно ли это сказать, усаживаясь в раскладное кресло. Я – идиот. Как можно надеяться на ответ в этом здании субтитров. Как. Скажи. Ты. Ты скажи ты зачем растянулся в раскладном кресле. Что ты делаешь и почему не думаешь. Ты – субтитр. Понимаешь субтитр. Я – жеребенок с бесконечно длинным хвостом я бегу сквозь мокрых котов приконченных черепах. Ничего не понимаю. Понимаешь я в Минске. Город – безумие. Страна контрастов. Ты. Можешь ли ты это осознать. Ты, сидящий в раскладном кресле. Я думаю сомнений нет. Город мечты для урлы – карусели, детские горки, трубы качели принадлежат урле. Возьмем например хотя бы этот дом. 12 этажей. Тахта лифта скользит по чихающей аллее по нажатию кнопки этажа.
_

Город ангелов

Этот кувшин пуст как я сам
Мне давно всё равно, в универсам
Я куплю себе пива
Это будет красиво

Ванна наполняется быстро и мудро
Завтра может не быть, особенно утром
Вдруг звучит звонок
Я ещё не промок

Музыка раздевается как моя одежда
Сердце бьётся – это не надежда
Всё очень плохо
Меня зовут Лёха

Эта картина висит давно на стене
Последняя память обо мне
(Я скоро умру)
Зайди на ovum.ru
_

Теперь за кружкой пива
в известном заведении «Сто сестер»
он спешит всем признаться,
что хотел бы покинуть континет
как можно скорей.
Остров бы ему подошел
с холодной башней маяка
и камнями в птичьем помете,
с лесом и озером, крохотным,
но бездонным. А еще
ему нужна была бы красная «Хонда».
Он водрузил бы ее над обрывом
и камешками пулял в надменные стекла,
а иногда забирался бы
на переднее сиденье
и слушал радио,
хрустя рисовыми крекерами.
_

…а все оттого, что какая-нибудь штучка открепилась
и болтается просто так, без присмотра, -
левая перчатка, потерянная в самом конце зимы -
сунул мимо кармана, по рассеянности,
на сыром солнечном ветру,
она торчит на штакетине пальцами вверх,
осталась правая, выбросить жалко, а куда ее?
Или ветхие качели на ветке клена, в старом дворике
с множеством пахучих поленниц,
затрапезными автомобильными креслами с драной обивкой,
кошками всех мастей;
качельки водит ветер, туда-сюда, от зимы до лета,
размышляя от лености: качнуть ли ещё?
В траве - брелок со ржавыми ключами - чьи, от чего?
А я сам -
от чего...
_